Кабинет Директора

Просторное овалообразное помещение. Каждый директор привносит в него, что-то новое. По периметру на стенах, висят портреты бывших директоров, под ними можно обнаружить стеллажи с книгами.

ночь на 1-е марта 2000 года

Из темноты, словно бы ниоткуда, бесшумно выплыл тонкий силуэт человека, завернутого в длинную черную мантию.
Одежды пришельца казались живыми, когда полы робы волнами перетекали по каменному полу.
Человек откинул глубокий капюшон, и лунный свет выхватил из тьмы изнеможденное лицо старика. Столь бледное и худое, что оно, скорее, походило на череп, обтянутый кожей, чем на настоящую человеческую голову.
Глубокие непроницаемые глаза оглядели обширную залу в поисках чего-то и остановились на каменной чаше в дальнем конце комнаты.
Все так же бесшумно фигура подплыла к своей цели, и сухие старческие руки приготовились погрузиться в омут памяти...

1 марта. 2000.

НПЦ - Альбус Дамблдор. (Кингсли Брувстер)


- А ты все еще ищешь легких путей Геллерт. - Будто и из ниоткуда, раздался дружелюбный голос. Он перчил иронией, но пожалуй не на столько, что бы испугать "вора".
- Уверен Минерва бы с радостью поделилась бы с тобой моими воспоминаниями. - Улыбнулся Альбус, одарив старого друга взглядом голубых глаз, что теперь как две бусины загадочно мерцали из-под очков-половинок. Ризрачный свет луны, озарил старый холст, человек на нем, был изображен в обнимку с банкой лимонных долек.

Едва коснувшись чаши, человек замер. Сухое лицо медленно повернулось, и в лунном свете блеснули глубокие глаза старого колдуна.

- Ты нисколько не изменился Альбус, с нашей последней встречи, - захрипел Геллерт, - но я, как видишь, все еще жив. Тебе повезло меньше.
Мне пришлось ждать полвека, чтобы увидеться с тобой вновь, и ты приподнес мне неприятный подарок, мой старый друг.

Сдавленный голос мага не отражался от сводчатого потолка кабинета. Казалось, его мог слышать только живой портрет на Стене.

- Я пришел, Альбус, только для того, чтобы вернуть свое имущество. Согласись, это справедливо. Надеюсь, у тебя уже нет планов на этот счет?

- Ты уверен, что нам стоит вдаваться в пространственные размышления о жизни и о том, какую из них можно называть подлинной? Ведь тогда получится, что я не мертвее тебя Геллерт. - Последовал закономерный ответ. Остальные портреты, в разговор не вмешивались, хотя каждый, конечно же давно навострил свои уши.
Сам Дамблдор между тем добавил.
- Не будь эгоистом, здесь нет того, что ты ищешь и никогда не было. - С его губ все еще не спадала улыбка.
- Тому, в чьем кабинете ты сейчас находишься, это нужнее...

- Брось, Альбус, - фигура, словно бы паря, приблизилась к портрету, - мы оба знаем, что эти вещи нужны были тебе точно так же, как и мне. Разве чьи-то цели были благороднее моих?
Костлявая рука на мгновение выглянула из складок широкой мантии, чтобы пригладить растрепавшиеся от спешки редкие волосы.
- Тебе удалось помешать мне лишь единожды, и у меня не было времени, чтобы с тобой объясниться. Последнее время я был занят, сам понимаешь.

Черные глаза колдуна вперились в портрет Дамблдора, требуя неопределенного ответа.

- Давай будем честными друг с другом: нам ведь обоим нужно одно и то же, Альбус?

- Что может быть нужно портрету старика, висящему в замке с тысячелетней историей Геллерт? Разве что приятной компании... - Рассмеялся Альбус, показательно оттопыривая банку с лимонными дольками и забрасывая одну такую на язык.
- Ты говоришь о благородстве, как о мере измерения вещей. В моих целях было-лишь на одну пинту больше - я не желал жертв. - Он смотрел на него будто на фантом, не прятался за холодной маской, лишь лучезарно улыбался, будто его появление самое счастливое, что могло произойти с еще задержавшийся на земле частичкой его души.
- Это сказка Геллерт. - Неожиданно сказал портрет и лишь сейчас в его глазах появилось понимание и даже грусть.
- Их не существует... Я искал. Зато существуют феномены куда более насущные, например любовь Геллерт. Ты ведь так никогда и не знал ее... - Он прислонил ладонь к портрету, какая-то невидимая сила мешала ему вытащить ее из рамы. Вместо этого он опять безмолвно улыбнулся и добавил.
- Не живи грезами, они погубят тебя мой старый друг.

- Ты не знаешь, о чем говоришь, Альбус, - рявкнул старик, и потупил взгляд, будто сам испугался своего голоса, - если это мои иллюзии, то одни лишь мои иллюзии изменили мир!
Ты знаешь, что мне нужны были эти жертвы не больше твоего.

На секунду в воздухе повисла тишина. Геллерт все смотрел на призрачный фантом своего давнего друга, заключенный в раму.

- В этом мире многое изменилось, - заговорил наконец Де-Вальд, - но те, кто живет своими мечтами по-прежнему меняют его. Ты не находишь?

Волшебник отвел взгляд в сторону, мельком взглянув на чашу.

- Твоя память дала бы мне ответы на многие вопросы.

- Мерлин великий. Геллерт, Геллерт, открой же глаза - Дамблдор едва не выскочил из рамы, в голосе не было тревоги, но он был наполнен безграничной грустью и сопереживанием - Мечты, а не иллюзии. Тебе не нужна старшая палочка, что бы отнять, или подарить утопию, счастье окружающим тебя людям, не требуется и мантия, что бы стать таким невидимым, что тебя не заметит даже дементор, не нужен тебе и камень, ибо мертвые не хотят воскреснуть. Дары Геллерт это наши возможности, умение ими распоряжаться, стремится к совершенству и именно поэтому наши взгляды так близки. - Он замолчал, кажется сам воздух продеформировал, никто из них не ожидал такого поворота судьбы.
- Мои воспоминания уничтожат в тебе мечту, разрушат твою вселенную, как когда-то изничтожили мою. Мечтать, или быть одержимым... Этот выбор только за тобой.
Сейчас твои мечты нужны миру, нужны как никогда... Ведь совсем скоро он может погибнуть.

- О чем ты, Альбус? - прошептал Геллерт. Взгляд его устремился в пустоту, и любой, даже самый неискушенный маггл, мог бы в этот момент прочитать мысли могучего волшебника. "Дары" завладели его мечтами и всеми мыслями уже давно. И эта одержимость, губительная страсть не угасали со временем, но еще больше воспаляли в нем желание обладать бесконечной властью. Де-Вальд знал, в чем заключается ошибка, и не собирался признавать своего поражения. Потому что его мечты - его жизнь.

Исключительное удивление Дамблдора сменяется пониманием.
- Не уж-то, тебя оставили совсем без источников информации. - Спокойно поинтересовался Альбус, а после негромко добавил: "Волан-де-морт", ему не нужны дары, ему нужен хаос.

- Волан-де-Морт, - повторил Геллерт имя, наводящее ужас на магов, медленно, словно разжевывая маковое зернышко, - я его не знаю и ничего о нем не слышал. Разве кто-то может желать попросту разрушить что-то?
Ведь если ты что-то разрушаешь, ты обязан предложить и что-то взамен.

Легкая тонкая фигура в черной мантии подплыла к окну. В свете луны этот сухой старик стал и вовсе казаться каким-нибудь древним призраком замка.

- Ты как всегда преувеличиваешь, Альбус. Ты всегда умел драматизировать.

Альбус проводил старика глазами, безмятежность ночи была нарушена, на сколько необыкновенно быстро, одно лишь его имя способно вызвать резонанс в самой энергии старого замка.
- Скажи мне Геллерт. Ты хотел бы сделать крестраж? - Поинтересовался он между прочим, продолжая наблюдать спину старого друга.

- Тебе ли не знать, чего я хочу, - заговорил Де-Вальд тихо, почти вкрадчиво, не оборачиваясь, - не нужно лицемерия, мой друг. Зачем ты спрашиваешь? Вопрос в том, чего хочешь ты.

Вновь в темноте зависла неподвижная тишина. А у окна в неровном свете серебрится черный силуэт.

- Если картина может хотеть чего-то, кроме приятной компании...

- Мной движет научный интерес и жажда знаний Геллерт... Надеюсь ты простишь бездушной картине любопытство - сменил Дамблдор, давшую бреж тактику - Что бы сказал темный волшебник со стажем, узнав, что один человек, сотворил семь крестражей, но не во имя высшего блага, а ради себя, потому что его страх перед смертью, не измеряется количеством трупов, которое он готов сложить на весы - Определенно, вести себя так, он мог лишь с Грин-де-вальдом. Недавняя лаконичность тона, сменилась на небрежность и навязчивый интерес. Альбус стал похож на ребенка, сующего палец в розетку, лишь для того, что бы убедится, что там действительно что-то есть.
- Что бы мастер Грин-де-вальд, сказал о человеке, владеющим самой смертоносной магией на земле. Он не ищет дары, он истребляет одних и порабощает умы других.
Ему не ведомо благородство, он не слышал о чести и морали, он не знает любви, или милосердия, не умеет прощать, что бы Грин-де-вальд сказал о человеке совершившим экзерцизм и изорвавшим свою душу на семь частей? - Он не ждал однозначного ответа, не хотел пугать, это было практически не возможно.
- Когда-то я про себя мог назвать тебя злом Геллерт, но то, с чем я столкнулся после, мне еще не доводилось такого видеть. Если ты все еще думаешь, что я драматизирую, значит твоя одержимость дарами, действительно была и останется одержимостью, вплоть до того момента, пока бренное тело не покинет истерзанная душа.

Гудящая библиотечная тишина заполнила все вокруг.
Де-Вальд молчал. Его неподвижная фигура сияла в серебристом свете.
Трудно сказать, о чем думал колдун, глядя на черные кляксы ночных облаков.
Когда-то его имя внушало страх каждому магу. Когда-то его считали самым ужасным тираном. Но даже он не смог бы совершить такого гнусного поступка. Крестражи - наиболее ужасающая вещь, которую может сотворить с собой волшебник. И тот, кто осмелился повторить это неоднократно - безумец. Самый страшный безумец.

- Я ничего тебе не скажу, Альбус, - разорвал тишину сдавленный шепот Геллерта, - я знаю, чего ты хочешь. И я помогу тебе, если ты поможешь мне.

- Я тебя внимательно слушаю. - Хихикнул портрет, посылая на язык очередную лимонную сладость.
Сам Дамблдор даже боялся браться за сложную дилемму понять свои собственные мысли. Ведь он всего-лишь портрет, пусть необычный, сохранивший черты того, кто покинул этот мир, несколькими годами ранее.
- Вот только дело не в том, чего хочу, или не хочу я. Мы говорим о необходимости, без которой ты, дары, этот мир перестанет существовать, в том обличии, котором мы его знаем. Ты строишь иллюзии Геллерт. - Сказал Дамблдор, вернув голосу серьезность.
- Ты действительно будешь спрашивать у портрета разрешение, похитить чужие воспоминания? Алчность в угоду себе, никогда не была доминантой, по крайней в том, Геллерте, что бредил могуществом, во имя общего блага. Этой ночью, между нами не случится взаимовыгодного обмена. - Голубые глаза блеснули из-за стекол, в лунном свете борода седого волшебника отдавала серебром.
- Теперь уже это не моя война... Ты говоришь с портретом, помни об этом.
А война... - Продолжил Альбус свой монолог - Не будет спрашивать тебя, разыщет где бы ты не был. Волдеморт не потерпит конкурентов, на пути к власти. Вот только сейчас твои речи, будут звучать правдивее моих, ибо для общего блага, необходимы жертвы. И именно поэтому Геллерт, судьба дала тебе второй шанс. Звучит банально, но это не умоляет истины. - Добродушно ухмыльнулся старик, окинув Грин-де-вальда, проницательным взглядом.

- Я не могу не спросить разрешения у тебя, Альбус, раз уж ты здесь, - Геллерт нависал над узким окошком-бойницей, глядя на чернеющий далеко впереди лес, - Я не так давно вернулся в этот мир, чтобы твоя война касалась меня. Но я буду наблюдать, пока не придет моя очередь держать ответ.

Колдун тяжело вздохнул, и его голова, покрытая редкими бесполезными волосами, обреченно склонилась, уступая дорогу тонкой дорожке лунного света.

- "Ради общего блага". Так было написано над вратами моей собственной темницы. И это правда, Альбус. Поэтому я все еще охраняю свою Мечту. Помоги мне в моем поиске. Так будет правильно, Альбус. Верь мне.

- Как ты мог заметить, мой проницательный друг, директор Гувер покинул свою раму. Такой же портрет, ты можешь найти в еще одной комнате, что находится в Западной части замка, прямо в фойе спальни, ныне действующего директора Хогвартса - Минервы МакГонагалл. Это значит, что через несколько минут она будет здесь. - Взгляд на мгновение замер, на склянке с белой субстанцией, что подобно смерчу рисовала в ней причудливые узоры. Проницательный взор, вновь был обращен к Грин-де-вальду.
- Покойный Альбус Дамблдор завещал Омут Памяти именно ей, а это значит, что подлинным хозяином этого много чем примечательного артефакта является она. - Очередная беззлобная улыбка.
- Это тот выбор, о котором я сказал тебе вначале. Но если ты спросишь меня о мотивации, то я не вижу, ни малейшей причины, по которой Минерва МакГонагалл, откажет тебе в том, что бы ты изучил эти воспоминания. - Альбус бросил взгляд на часы.

Волшебник резко обернулся, и черная мантия на мгновение ожила, заплясав вокруг тощей фигуры.

- Если ей доверял Дамблдор, это еще не значит, что ей доверяю я! - рявкнул колдун, - ты ведь не забыл, что для всего мира Геллерт Грин-де-Вальд мертв?!

Из-под складок робы блеснула неизвестно откуда взявшаяся палочка.

- Но я дождусь ее, если этого хотел Альбус.

- Я думаю тебе хватит самообладания представится пожилой леди, впрочем это твоя привилегия, а не обязанность. - Огорченно добавил Альбус, проследив за бурной реакцией Грин-де-вальда.
- Благо нашелся еще один человек, который не считает его домыслы истинной в последней инстанции. - Хихикнул портрет, тоже обернувшись к гаргулье.

1 марта 2000 года.
Ночь.

Ночь окутывала замок Хогвартс своим темным покрывалом, как это делает мать, укладывая спать свое дитя: трепетно, нежно, отпуская от себя в страну грез, в неизведанные края Морфея. В успокаивающей тишине, под еле слышный треск поленьев в камине, в глубоком кресле сидела профессор МакГонагалл, держа в руке раскрытую где-то на середине книгу и с умиротворенным выражением на лице всматриваясь в строки. Но даже покой этой женщины был прерван неожиданным появлением гостя – директор Гувер, тяжело дыша и опираясь своей тонкой, старческой рукой о картинную раму, тихим покашливанием привлек внимание хозяйки комнаты и сообщил без промедления: «В Вашем кабинете незваный гость, Минерва. Нам бы поторопиться,» - словно в подтверждение своей мысли пожилой человек развернулся, почти скрывшись за рамой, но при этом по-прежнему кидая на профессора МакГонагалл нетерпеливые взгляды.
- Иду, – книга была забыта, упав на подушку кресла с глухим ударом. Подхватив на ходу мантию, что висела на вешалке у двери, Минерва накинула ее прямо поверх ночной сорочки, быстрым шагом направившись в сторону своего кабинета. Она сжимала волшебную палочку в руке, не замечая, как от мыслей о ночном, незваном госте и причинах его появления, костяшки пальцев медленно бледнели от напряжения. Кинув на ходу пароль горгулье, профессор МакГонагалл встала на движущуюся лестницу, статно выпрямившись и, глубоко вздохнув, устремив взгляд на закрытую в кабинет дверь. Судя по тому, что этому волшебнику удалось проникнуть в кабинет, он являлся фигурой весьма одаренной, возможно, даже выдающийся и наверняка пришел зачем-то важным. Иначе бы, зачем ему было влезать в кабинет ночью? Прищурившись, она положила руку на холодный металл ручки, палочка была наготове, и, толкнув дверь, вошла внутрь, сразу же найдя взглядом незнакомую ей фигуру человека.
- Извольте объяснить, кто Вы и что делаете в кабинете, в котором Вам находиться не положено? – голос звучал строго, палочка была направлена на незваного гостя, взгляд был направлен исключительно на фигуру в черной мантии, которая сливалась с полумраком комнаты, каждый нерв был напряжен - все внутри было уже готово действовать, если того потребуют обстоятельства.

Черный человек остался стоять на месте, не сдвинувшись ни на дюйм. Будто то, что происходило сейчас в комнате его не касалось.
Стерильно бледная рука медленно покинула складки мантии для того, чтобы вновь натянуть глубокий капюшон на глаза.

Давящая непроницаемая тишина заполнила пространство между магами.

- Альбус, - хриплый натужный голос затрепетал под сводами залы, - представь нас, как того требуют правила приличия.

Вся фигура во тьме комнаты казалась размытой и нереальной. Точно страшный призрак прошлого, а не живое существо проникло в Хогвартс. И намерения этого призрака оставались скрытыми за многочисленными живыми складками его черной робы.

Портрет безмолвно ухмыльнулся вглядываясь в лицо вошедшей женщины. Остальные директора уже начинали переглядываться и шептаться.
- Кто, вдруг неожиданно вспомнил о приличиях. - В очередной раз хихикнул Дамблдор, сарказмом вместо щита, пробираясь через нелепицу.
- Директор Хогвартса, профессор Трансфигурации Минерва МакГонагалл, Беглый заключенный, искуснейший темный волшебник первой половины 20ого века - это Альбус подчеркнул с особым энтузиазмом - Геллерт Грин-де-вальд, мой старый друг и заклятый враг. - Довольно лирично закончил с формальностями величайший чародей 20ого столетия.
- Геллерт, не хотел пугать заплутавших учеников, поэтому любезно решил дождаться вашего появления здесь. Предметом столь неожиданного интереса герра Грин-де-вальда, послужила ваша собственность Минерва, а именно воспоминания Альбуса Дамблдора. - Продолжил, он выждав несколько секунд.
- Проще говоря дорогие друзья, нет никакой надобности в палочках. Мне кажется нам троим многое стоит обсудить...

Фигура медленно поплыла через комнату, перекрывая собой струйки неровного лунного света, проникавшие в кабинет через узкие бойницы.
О желаниях темного волшебника можно было лишь догадываться, но с уверенностью можно сказать - новый директор Хогвартса его мало интересовал.
Черный человек сквозь мрак скользил к большой каменной чаше у портрета Дамблдора.

- Я наслышан о вас, Минерва, - человек проплывал мимо профессора, не оборачиваясь, - и мне приятно наконец увидеться с вами.